Выразительные средства предназначены для создания необыкновенного мира в литературных произведениях, но и в повседневной жизни люди, не замечая, пользуются ими. Выразительные средства русского языка по-другому называются тропами или фигурами.

Что такое метонимия

Одним из средств речевой выразительности является метонимия, что в переводе с греческого языка означает "замена или переименование". Метонимия – троп, означающий замену одного слова другим, с которым возникает ассоциация. Также это понимается как переносное значение словосочетания. В этом случае необязательно, что переносное слово имеет сходство с предметом, понятием либо действием. Метонимия предполагает смежность понятий и предметов, которые друг на друга непохожи. К таким «разным предметам» можно отнести жильцов одного дома и сам дом («весь дом начал уборку территории» или «весь дом сдал подъезда»).

Метонимию часто путают с еще одним тропом – метафорой. Это не удивительно, ведь метафора тоже является переносным значением того или иного словосочетания или предмета, но только похожим, а метонимия – замена на смежные слова. Суть этого речевого средства заключается в назывании важного признака явления или предмета, а не целого значения. Так, к примеру, «не пущу тебя даже на порог» понимается не в прямом смысле, а в этом случае порог означает дом.

Русские поэты и писатели часто использовали метонимию в своих произведениях. Например, пара строк из произведения Александра Сергеевича Пушкина:

Читал охотно Апулея

А Цицерона не читал

То есть, названы лишь имена философов, хотя точнее было бы употребить именно их труды.

Виды метонимии

В зависимости от смежности, связывающей понятия или действия, используют метонимию временную, пространственную или значимую (логическую).

1. Метонимия пространственного вида означает переносное значение тех или иных предметов, помещений по пространственному расположению или значению. Например, когда название здания привязывается к людям, живущим или трудящимися на его территории. «Большой завод», «высокий дом», «просторный зал», здесь название помещений имеет прямое понимание, а «весь завод получил премию» или «весь город вышел на митинг» означает, что главное слово показывает не место и помещение, а конкретно людей.

2. Временной вид метонимии означает, что одно и то же явление или предмет может иметь прямое или переносное значение, то есть, с одной стороны, это действие, а с другой - готовый результат. К примеру, слово «резьба», а в переносном значении «украшено резьбой», «книжное издание» в переносе «яркое издание» (то есть готовая книга). Словосочетания и выражения, обозначающие временной отрезок, могут обозначать событие, происходящее в этот отрезок времени.

3. Логическая метонимия является самым часто встречающимся видом. Вещество переносится на предмет («выставка картин», «выиграл серебро или бронзу на соревнованиях»). Действие переносится на вещь, к примеру, атаки и люди, совершающие нападение. Предмет переносится на объем. Например, прямое значение «разбил банку», «потерял вилку» и переносное значение «съел три ложки», «выпил две кружки», «истратил целое ведро».

К разновидностям метонимии относится синекдоха, которая означает переносное или выражения по средству, которое образуется из его частей.

«Я три тарелки съел», - говорит персонаж басни И. А. Крылова «Демьянова уха». Слово «тарелка» употреблено здесь как обозначение порции ухи. Уха и тарелка ничем не похожи друг на друга, они связаны лишь тем, что одно наливается в другое, связаны чисто внешней смежностью. Такой перенос по смежности называется метонимией (в пер. с греч. - «переименование»).

Метонимия наряду с метафорой - один из способов образования новых значений слов в языке. Например, слово «бумага» приобрело значение «официальный документ» (так как документы пишутся на бумаге). Мы то и дело прибегаем к метонимическим применениям слов в своей обыденной речи: «читаю Пушкина» (вместо «произведения Пушкина»), «голова прошла» (вместо «головная боль»), «Бразилия выиграла у Испании» (вместо «футбольная команда Бразилии…») и т. п.

Вот известное пушкинское четверостишие:

«Все мое», - сказало злато; «Все мое», - сказал булат. «Все куплю», - сказало злато; «Все возьму», - сказал булат.

«Злато» - метонимия богатства, «булат» - метонимия военной силы. Использование этого приема в сочетании со звуковым повтором (зЛАТо - буЛАТ) делает художественное противопоставление в высшей степени энергичным.

Частный случай метонимии - синекдоха. Этот прием состоит в назывании целого через часть («Все флаги в гости будут к нам»), части через целое («Золотая, дремотная Азия опочила на куполах»), в замене единственного числа множественным («Мы все глядим в Наполеоны») или множественного единственным («И слышно было до рассвета, как ликовал француз»).

Граница между метонимией и синекдохой достаточно условна, поэтому применительно к художественной литературе можно говорить о метонимическом типе образности, включая и синекдоху.

В отличие от метафоры, способной к сближению самых отдаленных предметов и понятий, метонимия имеет дело только с теми связями и сочетаниями, которые существуют в самой жизни. Но в этом и потенциальная сила метонимии: она может достигать большой эмоциональной достоверности, создавать эффект присутствия читателя в художественном мире. Метонимические детали и подробности нередко служат своеобразными «вещественными доказательствами» описываемых событий и переживаний.

Вот фрагмент из стихотворения А. А. Блока «На островах»:

Я чту обряд: легко заправить Медвежью полость на лету. И, тонкий стан обняв, лукавить, И мчаться в снег и темноту, И помнить узкие ботинки, Влюбляясь в хладные меха…

Женские образы, намеченные легкими метонимическими штрихами, исполнены особой поэтической таинственности.

Метонимическая образность находит широкое применение в художественной прозе. Вспомним эпизод из повести Ф. М. Достоевского «Бедные люди»: пожилой чиновник Макар Девушкин, допустивший ошибку при переписывании важной «бумаги», вызван к начальнику департамента. В это время от мундира Девушкина отрывается пуговица. Вроде бы эта подробность с сюжетом связана чисто случайно, но Достоевский метонимически строит на ней всю трагически-пронзительную ситуацию: «Моя пуговка - ну её к бесу - пуговка, что висела у меня на ниточке, - вдруг сорвалась, отскочила, запрыгала (я, видно, задел её нечаянно), зазвенела, покатилась и прямо, так‑таки прямо, проклятая, к стопам его превосходительства, и это посреди всеобщего молчания! (…) Нагнулся, хочу взять пуговку, - катается, вертится, не могу поймать, словом, и в отношении ловкости отличился. Тут уж я чувствую, что и последние силы меня оставляют, что уж все, все потеряно! Вся репутация потеряна, весь человек пропал!»

После этого «его превосходительство» дарит Девушкину сто рублей, но не великодушный жест сановника определяет художественную логику всей сцены, а именно «пуговка», передающая ощущение неутолимой боли и страдания.

Изобразительные возможности метонимии демонстрирует проза А. П. Чехова, И. А. Бунина. В чеховской «Чайке» есть эпизод, когда начинающий писатель Треплев, тяготеющий к глобальным символам и изысканным метафорам, вынужден признать превосходство своего коллеги, строящего образы и описания на простом, обыденном материале: «Тригорин выработал себе приемы, ему легко… У него на плотине блестит горлышко разбитой бутылки и чернеет тень от мельничного колеса - вот и лунная ночь готова…» По принципу синекдохи (целое через часть) рисовал словесные картины и сам Чехов.

Метонимически освоенная «мелочь» способна порой сказать читателю больше, чем патетический призыв или обобщенная сентенция. Вот пример из рассказа современного советского прозаика В. Г. Попова, где описывается монтажник Пунцов, мастер своего дела: «И так приятно, даже просто физически, залудить конец провода - положить его, зачищенный, на желтую прозрачную канифоль с особым, праздничным, сказочным, оранжевым светом в ней и поводить по проводку паяльником». Через совокупность частных метонимических Подробностей здесь передается целостное ощущение радости созидательного труда.

Определение видов тропов всегда вызывало большие затруднения, особенно у школьников и студентов гуманитарных вузов. В статье будет рассмотрена одна из труднейших фигур речи - метонимия. Это троп, который зачастую вызывает самые большие сложности при его определении.

Что такое троп?

Тропом называют оборот речи, слова, употребляемые не в прямом (переносном) значении. Обычно их используют для придания языку большей образности и выразительности. Тропы также служат для отражения индивидуально-авторского восприятия действительности.

Они делятся на несколько видов: олицетворение, эпитет, метафора, сравнение, метонимия, перифраз, гипербола и прочие.

Что такое метонимия?

Итак, метонимия - это замена одного слова на другое, смежное (родственное) первому по смыслу. Для большей ясности приведем примеры:

• «расплескать ведро» вместо «вода в ведре расплескалась»;
• «съесть две чашки» - вместо наименования еды используется название сосуда, в котором она содержится;
• «вся деревня спала» - то есть спали все жители деревни;
• «стадион рукоплескал» - то есть люди, бывшие на стадионе, аплодировали.

Используется прием метонимии для придания языку богатства, выразительности и образности. Большое распространение получил в риторике, поэтике, лексикологии и стилистике.

Метонимические связи

Метонимия - это установка связи между предметами, имеющими нечто общее. В этом и заключается ее предназначение. Но связь эта может быть разнообразной, например:

• перенос по связи человека и места, в котором он находится: «в школе царила тишина», то есть дети в школе не шумели;
• название материала, из которого изготовлен предмет, вместо самого предмета - «ел с серебра», то есть ел из серебряной посуды;
• вместо названия вещества указывается сосуд, в котором оно содержится - «выпить кувшин», без указания определенного напитка;
• замена предмета на его признак при назывании - «люди в красном», вместо конкретного описания деталей одежды;
• называние творения именем автора - «любить Рериха», то есть любить картины Рериха и т. д.

Но типы связи в метонимии не перемешаны в хаотическом порядке, они имеют определенную структуру и группируются по типам.

Типы метонимических связей

Прежде всего, метонимия - это перенос, осуществляющийся на основе определенной связи, что делится на три типа: пространственную, временную и логическую. Разберем каждую из них.

• названия емкости на объем содержащегося в нем вещества («съесть тарелку», «налить поварешку»);
• названия материала на предмет, из него изготовленный («ходить в мехах», «выиграть бронзу»);
• имени автора на то, что было им создано («читать Есенина», «слушать Глинку»);
• названия действия на тот предмет, который их осуществляет («замазка», «подвеска»);
• названия географической местности на то вещество или предмет, что там производят, добывают («гжель», «гавань»).

Метонимические виды

Метонимия делится на виды в зависимости от того, в какой сфере употребляется.

• Общеязыковой вид - очень распространен, используется в повседневной речи и чаще всего даже не замечается носителями языка. Пример: «мешок картошки» (указание на объем продукта), «красивый хрусталь» (указание на изделия из хрусталя).
• Общепоэтическая, или художественная, метонимия - используется чаще всего в поэзии или прозаических стихах. Пример: «небесная лазурь» (небо), «безжалостный свинец» (пистолетная пуля).
• Общегазетный вид - характерна для разного рода систем массовой информации. Например: «газетная полоса», «золотой выстрел».
• Индивидуально-авторская метонимия - характерна только для творчества определенного писателя, отражает его самобытность и мировоззрение. Например: «ромашковая Русь».

Связь метонимии и синекдохи

Часто можно услышать вопрос о том, чем же различаются метафора, метонимия, синекдоха. Чтобы ответить на него, обратимся сначала к связи метонимии и синекдохи. Обычно, эти понятия воспринимаются как два совершенно разных тропа, но такое мнение в корне неверно.

Синекдоха - это особый вид метонимии, означающий перенос названия какой-то части (детали) предмета на целое. Предназначение этого тропа заключается в том, чтобы акцентировать внимание на определенную сторону объекта или функцию. Например, «историческая личность», «значимая фигура в истории», «юридическое лицо».

Однако главной функциональной особенностью синекдохи является идентификация объекта с помощью указания его отличительной особенности или признака. Именно поэтому в состав этого тропа всегда включено определение. В предложении синекдоха обычно выступает в роли обращения. Например: «Эй, шляпа!» - оклик обращен к человеку в шляпе.

При этом нужно учитывать, что синекдоха всегда контекстуальная. Это связано с тем, что характеристика предмета, на который будет обращена синекдоха, должна быть дана в тексте раньше. Только тогда читатель сможет понять, о чем идет речь. Например: «Молодой человек в котелке прошел по перрону. Котелок улыбнулся и кивнул проходящим мимо дамам». Поэтому в предложениях, начинающих какое-либо повествование, синекдоха никогда не используется, так как она потеряет свою способность к связи двух объектов. Например, рассказ про Красную Шапочку мы начнем так: «Жила на свете девочка, у которой была красная шапочка», а не со слов: «Жила на свете Красная Шапочка...» Во втором случае главной героиней сказки становится предмет - шапочка красного цвета.

Метафора и метонимия

Обратимся к сравнению метонимии и метафоры. Теперь мы будет говорить о совершенно разных тропах, имеющих серьезные отличия, хотя есть между ними и немало общего.

Рассмотрим понятие метафоры. Метафора, как и метонимия, образует родственные связи между предметами (объектами, вещами), но эти связи основаны на ассоциациях, индивидуальном восприятии и памяти самого говорящего. Для лучшего понимания приведем пример создания метафоры: возьмем предложения «Саша быстро бегает», «Гепард быстро бегает», соединим их - «Саша бегает, как гепард», получим метафору - «Саша - гепард».

В отличие от метафоры, на основе информации, воспринятой органами чувств, и создается метонимия. Значение ее не надо дополнительно пояснять, все необходимое для понимания дано непосредственно в контексте.

Отношение литературы к метонимии

Особенно широко распространена в поэзии метонимия. Примеры из литературы многочисленны, произведения буквально пестрят этим тропом. Но наибольшую популярность метонимия имела в ХХ века, когда конструктивисты отказались от метафоры, посчитав, что читатель не должен привносить личный опыт в восприятие произведения. Однако такой подход сохранялся недолго, сегодня метафора и метонимия занимают одинаково значимые места в литературе.

Итак, примеры метонимии, встречающиеся в произведениях русской литературы:

• А. С. Пушкин: «Все флаги в гости будут к нам» - под словом «флаги» здесь подразумевается «страны».
• А. Толстой: «Перо его местию дышит» - «перо» употреблено вместо «поэзия».
• М. Зощенко: «Слабая тара».
• М. Ю. Лермонтов: «Я навел на нее лорнет и заметил, что мой дерзкий лорнет рассердил ее не на шутку».
• Н. В. Гоголь: «Эй, борода! А как проехать отсюда к Плюшкину минуя дом барина?».
• А. Блок: «Сладкий сон вам пошлю, тихой сказкой усыплю, сказку сонную скажу, как детей сторожу».

Метонимия, как разновидность поэтического тропа

Давным-давно, задолго до нашей эры, написал Аристотель свою «Поэтику» - один из первых известных нам учебников стихосложения, попытавшись упорядоченно изложить нормы и правила написания стихов, но мало, что изменилось с тех пор, несмотря на то, что нормы и правила, систематизированные и изложенные великим философом, должны быть усвоены уже, подобно математическим аксиомам, подобно положениям формальной логики, создателем которой является он же, Аристотель. Нет, не усвоены эти нормы и правила до сих пор, несмотря на то, что вся поэтическая терминология на девяносто процентов является заимствованной из древнегреческого языка и, следовательно, понятия, обозначаемые этими терминами, существовали тогда же, когда жил и творил великий философ Аристотель. Уже тогда существовали, стилистические фигуры, названные метафорой, метонимией, синекдохой, эпитетом, но до сих пор не только дилетанты, но и называющие себя мастерами литераторы иногда удивляются, возмущаются, недоумевают, встречаясь с использованием данных стилистических фигур или тропов на практике.

Сразу оговоримся, что использование тропов (общее наименование слов или оборотов речи в переносном, иносказательном значении – сравнений, эпитетов, метафор, литот, гипербол, симфор, синекдох и др.) не является обязательным признаком поэтической речи, что стихи без таковых элементов, в котором все слова и выражения используются в их прямом, непосредственном значении, называются автологическими и существуют наряду со стихами металогическими, т.е. написанными с использованием метафор, сравнений, эпитетов и др., в творчестве любого крупного поэта.

Вот пример первой строфы стихотворения, выдержанного в ясном автологическом стиле, обладающего исключительной реалистической прозрачностью:

Михаил Лермонтов ЗАВЕЩАНИЕ Наедине с тобою, брат, Хотел бы я побыть: На свете мало, говорят, Мне остается жить! Поедешь скоро ты домой: Смотри ж... Да что? моей судьбой, Сказать по правде, очень Никто не озабочен...

Значит ли это, что Михаил Юрьевич избегал использования тропов, то есть металогической, или фигуральной, речи? Конечно, нет! Следует повторить еще раз и подчеркнуть красной жирной чертой, что автология сосуществует с металогией в творчестве каждого крупного поэта, и попытки противопоставлять первое второму являются грубыми искажениями реального положения вещей.

Стихи, написанные в автологическом стиле, необходимо отличать от продуктов механического переложения элементарной прозы в стихи, т.е. от образчиков примитивной прозаической речи, обладающей внешними признаками стиха (размер, рифма). От стихов, написанных в автологическом стиле, будет отличаться и художественная ритмическая проза, но в этом случае грань между первым и вторым тонка до прозрачности, настолько тонка, что до сих пор является предметом дискуссий и исследований на самом высоком уровне. Мы не будем останавливаться на автологических стихах сейчас, когда решили порассуждать о метафорах и метонимиях, то есть элементах не автологических, а наоборот, металогических стихов, которые распространены намного больше, нежели их антипод - автологические стихи. Для чего же необходимо использование тропов в поэтической речи? Теория тропа разработана еще античными теоретиками, в частности Квинтилианом, который писал, что за счет употребления тропов происходит «обогащение значения», так как слово употребляется таким образом, чтобы заиграли и прямой, и переносные его смыслы.

Начнем с такой разновидности художественных тропов как МЕТОНИМИЯ, т.е. «переименование» в буквальном переводе с греческого.

Метонимия отличается от метафоры тем, что метафора перефразируется в сравнение при помощи подсобных слов КАК БЫ, ВРОДЕ, ПОДОБНО, СЛОВНО и т.п., а метонимию преобразовать в сравнение невозможно, потому что метонимия строится не по принципу сходства, а про принципу смежности, т. е. «на основании близких и легко понимаемых отношений, в которых находятся между собою данные предметы. Таким образом, метонимия основывается на взаимной связи или родстве понятий». (Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон «Энциклопедический словарь»)

В интернете можно обнаружить много определений данного термина - не только в работах по теории поэзии, но и в работах философов, психологов и проч. Различен так же и подход разных авторов к классификации метонимий. Вот некоторые ссылки на дефиниции метонимии:

Мы же приведем здесь определение и классификацию на виды метонимии, данные в "ПОЭТИЧЕСКОМ СЛОВАРЕ" А. Квятковского, потому что в полном объёме в интернете его нет, да и сама книга, изданная в 1966 г. издательством "Советская энциклопедия", является библиографической редкостью.

Цитата:

МЕТОНИМИЯ – распространенный поэтический троп, замена слова или понятия другим словом, имеющим причинную связь с первым.

Существует несколько видов метонимии, наиболее употребительны следующие:

Читал охотно АПУЛЕЯ (вместо: книгу Апулея «Золотой осел») А Цицерона не читал. А. Пушкин

Жаль, что во сне заводим спор о Ницше, о гринбергах, о Гессе и т.п. (Юлия Вольт «Пропавшему без вести»)

2) Или, наоборот, УПОМИНАНИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИЛИ БИОГРАФИЧЕСКИХ ДЕТАЛЕЙ, ПО КОТОРЫМ УГАДЫВАЕТСЯ ДАННЫЙ АВТОР (ИЛИ ОСОБА)

Скоро сам узнаешь в школе, Как АРХАНГЕЛЬСКИЙ МУЖИК (т.е. Ломоносов) По своей и Божьей воле Стал разумен и велик. (Н. Некрасов)

3) УКАЗАНИЕ НА ПРИЗНАКИ ЛИЦА ИЛИ ПРЕДМЕТА ВМЕСТО УПОМИНАНИЯ САМОГО ЛИЦА ИЛИ ПРЕДМЕТА (НАИБОЛЕЕ ЧАСТО ВСТРЕЧАЮЩАЯСЯ В ПОЭЗИИ ФОРМА МЕТОНИМИИ)

С них отражал герой безумный, Один в толпе домашних слуг, Турецкой рати приступ шумный, И бросил ШПАГУ ПОД БУНЧУК (т.е. сдался туркам) (А. Пушкин)

Только слышно на улице где-то ОДИНОКАЯ БРОДИТ ГАРМОНЬ (вместо «гармонист») (М. Исаковский)

Сидят на орбите два звездных скитальца: В ЖЕЛЕЗЕ и ЖЕСТИ их пальцы. (вместо «перчатки скафандра из железа и жести») (Листиков «Тающая планета»)

Он выменял лодку на гидрокостюм от Версаче и люки от "КУРСКА" на СТАРЫЕ ПЕСНИ О ГЛАВНОМ. (Н. Воронцова-Юрьева, «Я думала, ты привиденье»)

В последнем примере «предметами» являются две сенсации – трагедия подводной лодки «КУРСК» и развлекательная телепередача «СТАРЫЕ ПЕСНИ О ГЛАВНОМ». И то, и другое имело высокий общественный резонанс, но, по мнению автора стихотворения, интерес к развлекательным зрелищам в современном обществе выше, чем к трагедиям. Это сродни метонимии в стихотворении Блока «На железной дороге»:

Молчали ЖЕЛТЫЕ И СИНИЕ. В ЗЕЛЕНЫХ плакали и пели.

Вагоны 3-го класса были зелёного цвета. Под цветами вагонов подразумеваются слои общества. Таким образом, под «Курском» и «Песнями» подразумеваются конкретные процессы в современном обществе, обозначенные метонимически, т.к. подтекст, второй план создается не за счет сходства, а путем переноса с глобальных общественных явлений, на конкретные события.

Коктейлем ЕЛИ с АПЕЛЬСИНОМ омыты стены и уста. (Михаил Гофайзен «Два рождества, два новых года...»)

В данном случае под «елью» и «апельсином» подразумевается их запах, т.е. имеет место обратный метонимический перенос со свойства предмета на сам предмет.

4) ПЕРЕНЕСЕНИЕ СВОЙСТВ ИЛИ ДЕЙСТВИЙ ПРЕДМЕТА НА ДРУГОЙ ПРЕДМЕТ, ПРИ ПОМОЩИ КОТОРОГО ЭТИ СВОЙСТВА И ДЕЙСТВИЯ ОБНАРУЖИВАЮТСЯ

Шипенье ПЕНИСТЫХ БОКАЛОВ (вместо пенящегося вина в бокалах) (А. Пушкин «Медный всадник»)

Гирей сидел, потупя взор, ЯНТАРЬ в устах его дымился (вместо «янтарная трубка») (А. Пушкин «Бахчисарайский фонтан»)

Этот тип метонимии представляет собой сдвиг в значении признаковых слов (прилагательных и глаголов), основанный на смежности характеризуемых ими предметов (вторичная метонимизация значения); ср. «выутюженный костюм» и «выутюженный молодой человек»; ср. также расширение сочетаемости определений, вызванное смысловой близостью определяемых имен: «дерзкое выражение глаз», «дерзкий взгляд», «дерзкие глаза», «дерзкий лорнет»; напр.: «Я навел на нее лорнет и заметил, что мой дерзкий лорнет рассердил ее не на шутку» (М. Лермонтов), где прилагательное «дерзкий» характеризует действующее лицо, а не орудие действия. Это можно проиллюстрировать следующим примером:

Судак веление судачье глухонемыми плавниками мне промаячит… (Юлия Вольт «Судьба судила…»)

Эпитет «глухонемые» здесь метонимичен, поскольку характеризует не «плавники», а «судака», жестикулирующего плавниками, словно сурдопереводчик на экране телевизора. Здесь мы имеем дело со сложной образной конструкцией, где «судак» метафорически уподобляется глухонемому, его плавники – рукам, а затем «плавники» посредством метонимии приобретают характеристику исходной метафоры. Генезис данной метонимии очевиден, выводится она из устойчивого словосочетания, из ходовой метонимии четвертого вида «немые губы», употребляемого, в частности, в смысле «губы немого», следовательно, «глухонемые плавники» - «плавники глухонемого».

5) СИНЕКДОХА – ПЕРЕНЕСЕНИЕ НАИМЕНОВАНИЯ ЧАСТИ ПРЕДМЕТА НА ЦЕЛОЕ И НАОБОРОТ, ПЕРЕНОС НАИМЕНОВАНИЯ ЦЕЛОГО НА ЕГО ЧАСТЬ.

Все флаги в гости будут к нам (вместо «корабли») (А. Пушкин)

И слышно было до рассвета Как ликовал француз. (вместо «французские солдаты») (М. Лермонтов)

Я не умел подглядывать в замОк (вместо «замочная скважина») За тем, что происходит на свободе. (В. Штокман «Проходит год...»)

Двум разновидностям синекдохи соответствуют латинские выражения pars pro toto - «часть вместо целого» и totum pro parte - «целое вместо части». Синекдоха pars pro toto идентифицирует объект путем указания на его характерную деталь (например: «борода» - обращение к бородатому человеку). Употребление синекдохи в разговорной речи обусловлено ситуацией, для правильного ее восприятия необходимо, чтобы объект переноса значений находился в поле зрения и говорящего и слушающего. В поэтической речи употребление синекдохи требует для ее адекватного восприятия использования общеизвестных или заранее введенных в текст деталей или атрибутов целого, которое она представляет. Так, человеку, никогда не видевшему ежа, будет непонятен смысл синекдохи: «Вот иголки и булавки выползают из-под лавки».

Отношение «часть - целое» в синекдохе проявляется в таких его разновидностях, как употребление вида вместо рода, единственного числа вместо множественного и наоборот, большое число вместо неопределенного множества (напр. на небе миллионы звезд, сто раз тебе повторять надо).

Очень часто стихотворный образ представляет собой сложную лексико-семантическую структуру и может быть интерпретирован двояко, и даже трояко. Пример тому стихотворение Лермонтова «Парус», ставший уже хрестоматийной иллюстрацией многоплановости и многозначности поэтического образа. Так, слово «парус» в этом стихотворении может быть понято одновременно и как метонимия 5-го типа - синекдоха («лодка» - «парус»), и как метонимия 3-го типа («некто в лодке» - «парус»), и как метафора («некто в море житейском» - «парус»).

При удачном применении метонимии она перерастает в СИМВОЛ, определяемый в «Поэтическом словаре» А. Квятковского как «многозначный, предметный образ, объединяющий (связующий) собой разные планы воспроизводимой художником действительности на основе их существенной общности, родственности».

Рассмотрим метонимию 3-го типа из стихотворения Елены Кабардиной «Женщина в Интернете»:

…и найду позабытый под стёклышком ФАНТИК, в прошлом веке секретно зарытый в саду…

В данном стихотворении «фантик … секретно зарытый в саду» - метонимия, в которой под «фантиком» подразумеваются детские мечты о чистом и светлом, о таинстве любви и дружбы, секрет, которым можно поделится только с кем-то очень близким. Так абстрактное «детство» со всей глубиной его значений, метонимически переносится на «фантик» - атрибут детской игры в «секретики», превращая его в емкий и глубокий СИМВОЛ.

И еще один пример многозначности метонимического образа:

Со ступней снять копытца, А с плеч – карнавал домино. (Юлия Вольт «Разорвать бы…»)

Так, «копытца» в процитированном выше стихотворении можно интерпретировать как ходовую метафору: КОПЫТА - туфли на высокой толстой подошве (ср.: «И, наконец, в самом низу - в том месте, где у людей обычно начинается стопа, у неё очутились непропорционально большие туфли-“копыта” с откидными стельками» - А. Чепурной «Ромео и Джульета»), и в то же время как метонимию (синекдоху), где на «копытца» переносятся свойства «чертёнка», которого вынуждена играть лирическая героиня, опутанная «веригами интриг». Развитие этого образа происходит в следующей строке, так же метонимической, в которой мефистофельские качества переносятся на его атрибут – чёрный плащ домино.

Поэт не всегда создаёт новые метафоры и метонимии, часто он подслушивает их в живой речи, которая звучит на улицах городов, в телевизионных репортажах и в газетных публикациях, ведь метонимия – это не искусственный приём, не выдумка древнегреческих философов, поэтов и ораторов, а лингвистическое явление, присущее каждому языку. Язык – это не застывшее аморфное вещество и не жестко заданный механизм с раз и навсегда пригнанными деталями, а открытая система, живой организм, который развивается, изменяясь и приспосабливаясь к внешним условиям и подчиняясь своей внутренней логике. Метонимия является одним из факторов словообразовательного процесса. В результате метонимических переносов у слова появляются новые значения. Так, слова обозначающие действия получают предметное значение и используются для обозначения результата или места действия: «сочинение», «рассказ», «произведение», «посев», «сидение». Таким образом, метонимия способствует развитию лексики. Процесс этот сложен и порой длится веками, обогащая одно и то же слово все новыми и новыми значениями. В качестве примера можно привести слово «узел», которое еще в древние времена путем переноса приобрело значение завязанных в прямоугольный кусок материи предметов. Но развитие значения слова «узел» на этом не закончилось, и на сегодняшний день словарями зафиксированы, например, следующие его «метонимические» значения: место пересечения, схождения линий, дорог, рек и т.п.; важный пункт сосредоточения чего-либо; часть механизма, представляющая собою соединение тесно взаимодействующих деталей.

Метонимия позволяет экономить речевые усилия, поскольку предоставляет возможность заменять описательную конструкцию одним словом: «стадион» вместо «болельщики, сидящие на стадионе», «ранний Рембрандт» вместо «Рембрандт раннего периода своего творчества». Этим свойством объясняется широкое распространение метонимии в повседневной разговорной, речи. Мы употребляем метонимии, зачастую даже не отдавая себе в этом отчета. Например: выпить кружку (вместо «кружку пива»), читать Сорокина (вместо «книгу Сорокина»), на столе стоит фарфор (вместо «посуда из фарфора»), в кармане позвякивает медь (вместо «медные монеты»), лекарство от головы (вместо «от головной боли»).

Ходовые метонимии , такие, как «копыта» в значение «туфли» из приведенного выше стихотворения Ю. Вольт не зафиксированы в словарях и не носят нормативного характера, но функционируют в разговорной речи.

Бытовые метонимии , возникшие в результате метонимического переноса и закрепившиеся в языке как самостоятельные слова, обычно не имеют, второго, образного, смысла. Их значения сузились от повседневного употребления и уже не напоминают нам о своём иносказательном происхождении. Никто из нас сегодня уже не дает себе отчета в том, что слово «боль», например, в значении «скорбь, сильное душевное, а не физическое страдание» является метонимией, что прямым значением этого слова является «физическое страдание». Но, заглянув в любой толковый словарь, мы обнаружим, что регулярно используем это слово в его переносном значении, то есть в качестве метонимии. Или слово «горечь». Говоря о вкусе, о чисто физиологическом ощущении, мы используем слово в его прямом значении, но стоит нам сказать «горечь», подразумевая «огорчение», подразумевая некое тягостное чувство, и в тот же миг с нашего языка слетит то, что древние греки назвали «метонимией», то есть переименованием или кличкой, если пользоваться жаргонной лексикой.

Перефразируя слова профессора В. М. Огольцева, и бытовую, и ходовую метонимии можно отнести к устойчивым метонимиям русского языка, которые «выверены длительным общенародным опытом, поэтому... как правило, безукоризненны по своему внутреннему логическому строю и художественно-эстетическим достоинствам». Устойчивые метонимии (сравнения, эпитеты, метафоры и др. виды единиц языка как саморазвивающейся открытой системы) надо отличать от литературных штампов, которые «лишены общенародной языковой воспроизводимости и ограничены в своем употреблении узкой сферой литературно-художественной речи». Так же следует отличать бытовую метонимию, которая уже и не осознаётся как троп, от метонимии как особого стилистического приёма в художественной литературе, при котором слово или словосочетание употребляется в переносном смысле для создания стилистического эффекта. Метонимии, как стилистические фигуры поэтической речи являются результатом индивидуального творческого процесса, и позволяют авторам добиваться определенных эстетических эффектов, более ярко, адекватно и лаконично выражать эмоции, оценки и отношения.

Вот что пишет Роман Якобсон о поэзии и прозе Бориса Пастернака: «Стихи Пастернака - целое царство метонимий, очнувшихся для самостоятельного существования. Перед усталым героем живут и движутся впечатления дня, как и сам он, углубляясь в сон. Продолжая прерванное движение, само сновидение поэта тихо пробило: "Я - сновиденье о войне" [ОГ, 235]. Автор, вспоминая, рассказывает: "Я часто слышал свист тоски, не с меня начавшейся. Настигая меня с тылу, он пугал и жалобил" [ОГ, 203]. "Оно [молчание] ехало со мной, я состоял в пути при его особе и носил его форму, каждому знакомую по собственному опыту, каждым любимую" [ОГ, 226]. Изъявление предмета захватывает себе его роль. "Где-то неподалеку музицировало его стадо... Музыку сосали слепни. Вероятно, на ней дёргом ходила кожа" [ОГ, 242]. Действие и его автор приобретают равную степень конкретного существования: "Два редких алмаза розно и самостоятельно играли в глубоких гнездах этой полутемной благодати: птичка и ее чириканье" [ВП, 128]. Превращаясь в конкретный объект, абстракция одевается нейтральными аксессуарами: "Это были воздушные пути, по которым, как поезда, ежедневно отходили прямолинейные мысли Либкнехта, Ленина и немногих умов их полета" [ВП, 130]. Абстракция персонализуется ценой катахрезы: "Царила полуденная тишина. Она сносилась с тишиной простершейся внизу равнины" [ОГ, 213]. Абстракция становится ответственной за некие самостоятельные действия - и сами эти действия в свой черед делаются конкретными объектами: "Там втихомолку перемигивались лаковые ухмылки рассыхавшегося уклада" [ОГ, 204]. » (Р. О. Якобсон Заметки о прозе поэта Пастернака // Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987)

В художественной речи метонимический перенос часто не ограничивается отдельными словами, а приобретает такие сложные и развернутые формы, как РЕАЛИЗАЦИЯ МЕТОНИМИИ и РАЗВЕРНУТАЯ МЕТОНИМИЯ.

РЕАЛИЗАЦИЯ МЕТОНИМИИ имеет место, когда ходовая метонимия берётся в прямом смысле и в дальнейшем приобретает очертания реального, внеобразного предмета.

Как бы усыпить, думаю, всех людей, И во сне понаделать из них шляп и гвоздей (Листиков «Люблю»)

Листиков, большой любитель гротескного стиля, подчеркивающий в своем творчестве совместимость контрастов - реального и фантастического, комического и трагического, не может не прибегать к релизации бытовых метафор и метонимий, так как этот прием является наилучшим для придания поэтической речи гротескного оттенка. В стихотворении «Люблю» он в одной строке объединяет реализацию бытовой метонимии «шляпа» со следующей внутренней цитатой реализованной бытовой метафоры из стихотворения Тихонова: «Гвозди бы делать из этих людей. Крепче бы не было в мире гвоздей» Какую метафору реализовал Тихонов? Известно, что мы называем «железным» человека сильного, крепкого, волевого. А о происхождении метонимии «шляпа» в смысле «растяпа, неуклюжий человек» в Словаре Ушакова написано, что слово это перекочевало в обыденную речь из военного жаргона и первоначальной «шляпами» обзывали штатских, невоенных людей. Невольно, интуитивно или осознанно использовав прием реализации метонимии, Листиков не просто нарисовал гротескную, жутковатую картину, но снова оживил все смыслы и подсмыслы бытующих в нашей речи кличек и прозвищ, то есть метафор и метонимий, вызывая в нашем сознании целый ряд ассоциаций. Поэт Листиков не делит людей на пролетариат с железной волей и интеллигентов в шляпах, на штатских и военных, он только подмечает и высмеивает свойственное всем временам неуничтожимое свойство человечества делиться на своих и чужих.

Реализация метонимии и метафоры распространенное явление в современной поэзии и особенно ярко проявляется в творчестве поэтов метаметафористов, для которого характерны сложные и развернутые конструкции метонимических и метафорических переносов, когда метафора зачастую накладывается на метонимию. Так в стихотворении Алексея Парщикова одновременно имеют место два производных от слова прозрачный:

Темна причина, но ПРОЗРАЧНА бутыль пустая и петля…

Прилагательное «прозрачный» в значении «ясный, легко постижимый» является бытовым переносом по отношению к абстрактному существительному «причина» и в то же время, в соотнесении с предметным рядом «бутыль» и «петля», – реализацией этого переноса, обнаруживающей его прямое значение «позволяющий видеть насквозь».

РАЗВЕРНУТАЯ МЕТОНИМИЯ (метонимический перифраз) - целый иносказательный оборот речи, в основе которого лежит метонимия. Развернутая метонимия раскрывается на протяжении большого стихотворного отрезка или даже целого стихотворения. Вот классический пример из «Евгения Онегина»:

Он рыться не имел охоты В хронологической пыли Бытописания земли. (то есть не хотел изучать историю).

Для иллюстрации развернутой и реализованной метонимии рассмотрим два фрагмента из стихотворений Марины Цветаевой и Юлии Вольт:

И если сердце, разрываясь, Без лекаря снимает швы, - Знай, что от сердца - голова есть, И есть топор - от головы... (Марина Цветаева «Заря пылала догорая…»)

Болью переполнена - сердце, мозг горчат. (Юлия Вольт «Молния»)

Если рассматривать и четверостишие Цветаевой, и двустишие Ю. Вольт как развернутые тропы, то можно обнаружить, как меняется смысл в зависимости от смысла исходного выражения. Цветаева развернула бытовую метафору «рвать сердце», близкое, почти тождественное по смыслу с устойчивым выражением «сердечная боль», поэтому и от боли сердечной находится «лекарство» - «голова», т.е. рассудок, а Ю. Вольт разворачиваю ходовое словосочетание, одним из элементов которого является бытовая метонимия «боль», превратив «наполненность болью» в ПЕРЕполненность. И в том и в другом случае использована бытовая метонимия «сердце» как символ сосредоточения чувств в одинаковом значении, но как символ сосредоточения мыслей Цветаева использует слово «голова», а Ю. Вольт - «мозг».

В 4-й строке Цветаева резко переходит от развернутой метафоры к реализации метонимии «голова», а Ю. Вольт из бытовой метонимии «горечь» образует глагол, который до сих пор употреблялся только в прямом значении. В итоге получилось разное содержание. Цветаева противопоставляет рассудок и чувства, что традиционно для русской поэзии, утверждая, что рассудок может над чувствами возобладать и сердечную боль можно превозмочь разумом, но она и исходит из выражения «рвать сердце», близкое по смыслу к выражению «сердечная боль», в то время как Ю. Вольт изначально указывает на ЧРЕЗМЕРНОСТЬ, ЗАПРЕДЕЛЬНОСТЬ боли, на которую указывает приставка ПЕРЕ- в слове «переполнена». Поэтому «мозг» и «сердце», «рассудок» и «чувства» в стихотворении Ю. Вольт не противопоставляются, а только разграничиваются запятой, объединяясь с помощью общего для них глагола «горчат». Ю. Вольт изображает состояние чрезмерной боли, такой, когда боль поражает не только чувства, но и рассудок, такой, когда душевное волнение сочетается с помрачением сознания, когда действительно можно почувствовать тошноту, привкус горечи во рту, когда может подняться температура и т.д. Таким образом, глагол «горчить» является редким видом глагольной метонимии, образованной на основе бытовой метонимии-имени существительного «горечь» и одновременно используется в своем буквальном значении.

В заключение следует еще раз напомнить, что учение о тропах складывалось в эпоху Античности; развивалось и дополнялось - в Средние века; наконец, окончательно превратилось в постоянный раздел нормативных «поэтик» (учебников по поэтике) - в Новое время. Первые опыты описания и систематизации фигур представлены в античных латинских трактатах по поэтике и риторике (более полно - в «Воспитании оратора» Квинтилиана). Античная теория, по словам М. Л. Гаспарова, предполагала, что есть некоторое простейшее, «естественное» словесное выражение всякой мысли (как бы дистиллированный язык без стилистического цвета и вкуса), а когда реальная речь как-нибудь отклоняется от этого эталона, то каждое отдельное отклонение может быть отдельно и учтено как «фигура». Тропы и фигуры были предметом единого учения: если «троп» - изменение «естественного» значения слова, то «фигура» - изменение «естественного» порядка слов в синтаксической конструкции (перестановка слов, пропуск необходимых или использование «лишних» - с точки зрения «естественной» речи - лексических элементов). Заметим также, что в пределах обыденной речи, не имеющей установки на художественность, образность, тропы и «фигуры» часто рассматриваются как речевые ошибки, но в пределах художественно ориентированной речи обычно выделяются как действенные средства поэтической выразительности. (см. «Поэтический синтаксис. Фигуры.»)

Язык, как каждая самоорганизующаяся система, живёт, подчиняясь двум противоположным тенденциям: охранительной, зафиксированной в языковых нормах, и продуктивной, созидательной, которая путем «расшатывания» норм позволяет языку приспосабливаться к изменяющимся условиям. Одним из таких продуктивных факторов является искусство. Стерильно грамотной и «приглаженной» должна быть речь чиновников, политиков, юристов, дикторов радио и телевидения, газетчиков, а поэтическая речь живет и развивается по иным законам, о чем знали даже древние, и о чём всем нам тоже не следует забывать.

* А. Квятковский, «Поэтический словарь»
М.: «Советская энциклопедия», 1966

* В. М. Огольцев «СЛОВАРЬ УСТОЙЧИВЫХ СРАВНЕНИЙ РУССКОГО ЯЗЫКА (СИНОНИМО-АНТОНИМИЧЕСКИЙ)»
М.: ООО «Русские словари»: ООО «Издательство Астрель», 2001

* Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон «Энциклопедический словарь»
http://infolio.asf.ru/Sprav/Brokgaus/2/2881.htm

* Толковый словарь русского языка. Том 4. Под редакцией Д. Н. Ушакова

* Энциклопедия «КРУГОСВЕТ»
http://www.krugosvet.ru/articles/82/1008286/1008286a1.htm

* Теоретическая поэтика: понятия и определения
Хрестоматия для студентов филологических факультетов
Автор-составитель Н. Д. Тамарченко
http://infolio.asf.ru/Philol/Tamarchenko/hr10.html

* А. Чепурной, «Ромео и Джульета»,
http://humor.21.ru/?id=2063&page=1

* Е.И. Голанова «Надо ли останавливаться перед зеброй?»
http://www.svetozar.ru/lingvo/lexicology/25.shtml

* Р. О. Якобсон «Заметки о прозе поэта Пастернака»
// Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987
http://philologos.narod.ru/classics/jakobson-past.htm

* ЭНИ «Литературная энциклопедия»
http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/

* П. А. Николаев «Художественная речь»
// Курс лекций «Введение в литературоведение»
http://nature.web.ru/db/msg.html?mid=1193081&uri=8.htm

* Е.Б. Сухоцкая «Мотив "зрение" в текстах метаметафористов»
http://www.omsu.omskreg.ru/vestnik/articles/y1998-i4/a081/article.html

* Поэтический синтаксис. Фигуры.

В этой статье вы найдете ответ на вопрос: "Что такое метонимия?" Прежде всего дадим определение этого понятия, после чего подробно о нем поговорим. Термин "метонимия" происходит от древнегреческого слова, означающего "переименование". Отвечая кратко на вопрос о том, что такое метонимия, можно сказать, что это перенос по смежности некоторого названия, а также полученное в результате него переносное значение.

Особенность метонимии

В отличие от метафорического, обязательно предполагающего сходство свойств, действий, предметов, метонимический перенос основывается на смежности, соположении предметов, действий, понятий, ничем не похожих друг на друга. Метонимия, определение которой было дано выше, может объединять разнородные предметы. Например, промышленное предприятие и его работники, столь разные, казалось бы, понятия, могут быть названы словом "завод" ("завод выполнил план", "строится завод"). Мы также именуем одним словом государство, страну и ее правительство ("Россия заключила договор", "народ России") и т.д.

Различают логическую, временную и пространственную метонимию, в зависимости от смежности, которой связаны действия, понятия или предметы.

Пространственная метонимия

Что такое метонимия пространственная? Она основана на физическом, пространственном соположении явлений, предметов. Перенос названия помещения (его части), учреждения и т.п. на работающих или живущих в нем людей является распространенным случаем такой метонимии. Например, "тесная редакция", "огромный цех", "просторная изба", "многоэтажный дом", "студенческое общежитие". В этих примерах слова "общежитие", "редакция", "цех", "изба", "дом" используются в прямом значении. Они обозначают предприятие, помещение. А вот другие примеры: "избы спали", "вся редакция была против", "цех начал забастовку". В них эти же слова, обозначая людей, выступают в значении метонимическом. Примеры переноса названия вместилища, сосуда на его содержимое также можно назвать пространственной метонимией. Говоря "сковорода шипит", "самовар клокочет", "чайник закипает", мы подразумеваем, естественно, не самовар, чайник или сковороду, а то, что в них налито или жарится на них.

Временная метонимия

Явления и предметы при временной метонимии "соприкасаются", то есть смежны во времени их появления, существования. Происходит перенос названия некоторого выраженного существительным действия на результат, то есть на то, что возникает в процессе данного действия. Вот что такое метонимия временная. "Издание книги" - это действие, а "подарочное издание" - его результат. "Изображение деталей затрудняло художника" - действие, а "изображения зверей высечены на скале" - результат. Такие же метонимические значения имеют и слова "вышивка", "набор", "нарезка", "перевод", "переписка", "полировка", "редакция", "резьба", "чеканка", "шитье" и многие другие.

Логическая метонимия

Метонимия логическая также очень распространена. К ней можно отнести, например, перенос названия емкости, сосуда на объем, содержащийся в нем. Сравните "разбить чашку, кувшин, рюмку", "потерять ложку", "завязать мешок", "закоптить кастрюлю", где существительные употреблены в прямом значении, и "выпить 2 чашки", "попробовать ложку джема", "съесть тарелку супа", "купить мешок картошки", где те же слова имеют метонимическое, переносное значение, называя количество, объем содержимого.

Еще одной разновидностью является перенос наименования материала, вещества на изделие, сделанное из него: "выиграли бронзу, золото", "выставка фарфора", "собирать керамику", "разбить стекло", "передавать бумаги" и др. Сюда же относится перенос имени создателя, автора чего-либо на его творение: "пользоваться Ушаковым", "перечитывать Гоголя", "любить Левитана" и др. Все это логическая метонимия (примеры можно продолжить). Здесь же отметим перенос названия некоторого действия на предмет (вещество) или людей, с помощью которых это действие осуществляется. "Пропитка", "замазка", "подвеска", "зажим", "смена", "нападение", "защита" - это также логическая метонимия. Примеры ее вышеперечисленными не ограничиваются.

Метонимия прилагательного

Смежность понятий, предметов может также вызвать перенос выраженного прилагательным наименования признака. Например, кроме своего прямого значения многие качественные прилагательные имеют и метонимические. Примером использования этих слов в переносном значении является словосочетание "глупая физиономия". Основанием для переноса послужила смежность предметов "физиономия" и "человек". Другие подобные примеры: "коварная улыбка", "смелый поступок", "умный совет" и т.д.

Метонимия глагола

Отвечая на вопрос о том, что такое метонимия в русском языке, следует заметить, что глаголам также свойствен метонимический перенос. Он может основываться на смежности предмета, например: "выколотить ковер", "вылить статую", "ковать меч", "кипятить белье", "нанизать ожерелье", "намести сугроб". Может возникать метонимическое значение и благодаря смежности двух действий. В качестве примера можно привести следующее предложение: "Магазин открывается в 8 часов". Здесь открытие дверей является сигналом начала его работы.

Синекдоха

Частный случай метонимии, когда с части на целое переносится имя, называется синекдохой. Она используется для выделения различных функций или сторон объекта. Примеры: фигура, лицо, личность при указании на человека ("историческая фигура", "ответственное лицо", "роль личности"). Однако главной функцией синекдохи является идентификация объекта путем указания на некий отличительный признак, деталь, характерную для него. Поэтому в состав ее часто входят определения. Типична для синекдохи функция именных членов (обращения, объекта, субъекта) предложения ("Эй, борода!"). Употребление ее ситуативно (прагматически) или контекстуально обусловлено. Обыкновенно речь идет о некотором предмете или о чем-то, что непосредственно включается в поле восприятия говорящих. Для того чтобы человека назвать "шляпой", "фуражкой" или "панамой", нужно сообщить адресату предварительно о его головном уборе. Таким образом, синекдоха является анафоричной, то есть ориентированной на предтекст. Поэтому ее нельзя употреблять в бытийных предложениях или аналогах их, вводящих в мир повествования некоторый предмет. Мы не можем сказать: "Одна красная шапочка".

Метонимия в творчестве русских поэтов

Метонимические изыскания заметную роль играли в творчестве русских поэтов начала 19 века. В это время еще сильны были традиции поэзии классицистов, во многом рассудочной. В том числе метонимия часто встречается в творчестве некоторых поэтов-романтиков, таких как К.Н. Батюшков и молодой Пушкин. Особенно метонимическими перифразами были насыщены произведения, которые восходят к "высоким" жанрам классицистической поэзии.

Использование метонимии Пушкиным

Не случайно в созданной Пушкиным в 1817 году оде "Вольность", воспевшей "Закон" и "Вольность" как основные общественные ценности, встречается очень много метонимий. Кроме этого, можно отметить также "Цитеры слабая царица" - перифраз метонимический, обозначающий Венеру, богиню любви. В этом же произведении встречаются слова "свободы гордая певица", обозначающие новую музу, которую автор хочет видеть. Метонимией является использованное Пушкиным словосочетание "изнеженная лира" и "венок", который следует сорвать с поэта, писавшего так много о любви.

Также Александр Сергеевич употребляет метонимическую иносказательность, когда пишет о вполне обыкновенных предметах. Это относится в особенности к известному роману "Евгений Онегин". В нем средством выразительности речи является метонимия (кроме многих других, естественно). Роман пронизан намеками и отсылками к информации, известной читателям ("язык Петрарки" - итальянский язык, "торгует Лондон" и др.).

Использование метонимии в дальнейшем

Метонимии в романтической поэзии пушкинских современников употреблялись значительно реже. Была несравнима их роль с ролью метафорических перифраз и метафор в художественном произведении. Метонимия больше не становилась никогда в русской поэзии ведущим средством выразительности, каким она являлась в 18 и начале 19 века. Иносказания, полученные с помощью этого приема, многие поэты в дальнейшем оценивали как чересчур рассудочные, сухие, схематичные и абстрактные, связывали их употребление с литературной архаикой.

Теперь вы знаете, что такое метонимия в русском языке. Конечно, этот прием употребляется не только в поэзии. Метонимия в литературе используется, например, в названии произведения "Белый Бим Черное Ухо" Гавриила Троепольского.